«Пока не выиграем — не остановимся». Подколзин — о финале Кубка Стэнли

Василий Подколзин перезапустил свою карьеру после обмена из «Ванкувера» в «Эдмонтон» в прошлое межсезонье. 24-летний нападающий провел весь сезон в НХЛ, не пропустив ни одного матча, стал партнером звезды «Ойлерз» Леона Драйзайтля по звену и впервые в карьере дошел до финала Кубка Стэнли.

В интервью корреспонденту «ВсеПроСпорт» Подколзин рассказал, как его команда пережила поражение в финале от «Флориды», как забивал Сергею Бобровскому, чего не хватило до победы в Кубке Стэнли и как он водил одноклубников в русский ресторан, от которого все остались в восторге.

«Мы просто молчали, смотрели друг на друга. Всю ночь так и просидели»

– Как ваше настроение и состояние после финала?
– Грустно, конечно, все это. Первые пару дней было особенно тяжело. Но потом семья вокруг — все равно становится немного легче. Вчера (разговор состоялся в пятницу, 20 июня – прим. ред.) командная тусовка была после всех этих собраний, экзит-митингов. И вчера атмосфера была уже повеселее. Но когда мы были во Флориде сразу после вылета, когда летели обратно, было, конечно, так себе.

– Вы не сразу после игры улетали?
– Не сразу. И мы просто молчали, смотрели друг на друга, ничего не говорили. Всю ночь так и просидели. Никто не спал. Только в самолете поспали, когда уже летели домой. Часов пять-шесть, не больше.

– У вас все командные мероприятия уже завершилось?
– Да, вчера. В понедельник уже лечу в Россию. Слава богу, удалось купить билеты — хочу побыстрее попасть домой и провести время с семьей.

– Уже есть какой-то план на лето?
– Примерный. Пару дней в Москве, пару дней в Ярославле, и дальше в Санкт-Петербург. В середине июля — Матч года у Панарина и Сергачева в Москве. Потом в конце июля поедем на свадьбу к Леону Драйзайтлю во Францию, он там женится.

– Здорово.
– Да, да. А уже в начале августа вернемся. Я, скорее всего, сразу полечу в Ванкувер. Там может быть благотворительный лагерь у Троя Стечера. В прошлом году там было много игроков НХЛ, он хорошо все организует. Потом вернусь в Эдмонтон.А семья, наверное, подольше побудет в России и приедет уже к началу сезона.

– Получается, полноценного отдыха на море у вас не будет?
– Не думаю. Если семье захочется, они могут съездить в Майами или куда-то на океан. А для меня — нет. Мне нужно немного перевести дух. Я себе взял 10 дней, и потом сразу пойду в зал. И настроение такое, что осталась некая недосказанность. Тело вроде и устало, но хочется быстрее вернуться к работе и быть хорошо готовым к следующему сезону. Когда после сезона пообщался с тренером и генеральным менеджером, а они говорят хорошие слова о тебе — появляется мотивация. Хочется сразу же начинать работать, чтобы быть лучше.

– Вы провели 104 матча за сезон. Как себя чувствуете физически?
– Три первых раунда прошли нормально. А вот финал был тяжелый. Там уже подсел — не знаю даже, как объяснить. К тому же «Флорида» навязывала такую игру, где нужно было много терпеть. Поэтому оценить сложно. Но, с другой стороны, было очень здорово сыграть столько матчей за один сезон. Слава богу, без серьезных травм. Тело чувствовало себя хорошо. Я все думаю о Филе Кесселе — сколько он там отыграл, матчей 700 без пропусков?

–Больше тысячи.
 –Вот это уровень. Так что все здорово, но хочется еще большего.

– А что по мелким травмам? Играть приходилось через боль?
– Слава богу, серьезных травм не было. Ни переломов, ничего. Бывают моменты — то спина, то плечо. Особенно если много играешь в силовой манере - плечи начинают болеть сильно. Какие-то микротравмы на фоне усталости. Но ничего критичного.

«Эту серию в итоге выиграл у нас именно Бобровский»

– Про финал. Вас не было в команде в прошлом году, сложно сравнивать, но со стороны казалось, что второе подряд поражение от «Флориды» прибило вашу команду. Это так?
– Не думаю. Если сравнивать с тем годом, мы в плей-офф шли намного лучше. И я был уверен: если наладим игру в меньшинстве и сможем забивать в большинстве, то «5 на 5» нас никто не обыграет. В принципе, так оно и получилось. Не считая последнего матча, в равных составах мы играли лучше всех. Но подвела игра в неравных составах во всех сериях. Пропускали голы, которых можно было избежать. Это стало ключевым фактором.

– Как думаете, какая игра в финале стала ключевой — шестая или пятая, когда дома проиграли 2:5?
– Если смотреть сейчас, когда все закончилось, то как будто бы пятая. Но после нее у нас было ощущение, что все под контролем. Мы как будто бы не то что сплотились, но думали так: ну ладно, мы все время дотягиваем до последнего, ставим себя в неудобное положение, и сейчас все то же самое. Думали: выиграем шестую и привезем серию домой — а дома нам будет легче. С такими мыслями ехали туда. Но, если оглядываться назад, пятый матч можно было забирать. Потому что было все: домашняя площадка, хорошая игра, все для победы было. Я все равно считаю, что могли взять ту игру. Но Бобровский сделал свое дело.

– Против Бобровского, конечно, сложно.
– Ничего не поделаешь. Когда там играет Серега — тяжело. Объективно тяжело. Нужно пройти не только через защиту, но и через него. У них оборона не идеальная, но они знают, что за спиной Бобровский. И им это уверенности придает. Где-то могут даже ошибаться. Но не парятся. Им это дает свободу. Видно было, что вся команда ощущала его надежность, а уверенность во вратаре – большое дело. Поэтому я считаю, что эту серию в итоге выиграл у нас именно Бобровский.

– Но вы ему дважды забили. У вас два гола в финале при восьми за весь сезон. Это везение?
– Даже не знаю, что сказать. Первый гол — особенно приятно, что именно ему забил. Второй и обсуждать нечего. Год назад, если бы вы мне сказали, что так все будет, я бы не поверил. Но теперь - да, это классно. Хотя на последнем собрании тренеры и генеральный менеджер сказали: «Мы видим, что вы можете забивать. Хотим, чтобы вы забивали больше». Так что предстоит сделать шаг вперед именно в атакующей игре. Тогда все будет хорошо.

– Один журналист TSN сказал, что этот финал был мощным в истории по уровню и количеству трэштока. Что происходило на льду в этом плане?
– Как всегда, «Флорида» — неприятный соперник. Есть много персонажей, с которыми не хочется пересекаться, они не очень приятные ребята, но это нормально. Я, впрочем, наоборот хотел играть именно с ними. Потому что, чтобы стать лучшими, нужно победить лучших. Да, трэшток был. Особенно когда проигрывали — в третьем, пятом матчах. Были моменты у Кейна с Ткачаком – они постоянно задирали друг друга. Но я старался держаться в стороне. Потому что надо играть в хоккей. Я и так считаю каждую минуту своего игрового времени, помню каждую смену. А еще получать необязательные штрафы — не вариант. Хотя, честно, хотелось за команду вступиться и подраться. Но понятно, что это все эмоции.

— Кто во «Флориде» был самым неприятным соперником? Маршан, Ткачак, Беннетт?
— Маршан, кстати, уже отошел от этого. Он что-то говорил, но у «Флориды» много неприятных ребят. Есть Ткачак, есть четвертое звено — они тоже в этом деле мастера. Играют не много, но как будто бы свою работу сделали. Поэтому тяжело выделить кого-то одного. Или даже трех. Есть какое-то количество игроков, которые, помимо того что играют, еще и провоцируют. Но если говорить честно, то и у нас есть такие. Это не так, что мы всегда только реагировали. Когда проигрывали, например, в третьем матче, когда было 140 минут штрафа — понятно же, что мы делали это специально. Закидывали им удочку на следующую игру, чтобы они не расслаблялись. Не то чтобы мы отвечали на провокации. Не надо думать, что мы такие белые и пушистые. Мы тоже свое дело знали, свое дело делали. Это часть игры. Я считаю, что это действительно большая часть игры. Иногда надо закинуть удочку в третьем периоде, когда проигрываешь, чтобы задать настроение на следующий матч. Это все равно сидит.

«Все расстроены, все разбиты. Даже на улицах Эдмонтона никого нет»

— Что у вас было с Дмитрием Куликовым в шестом матче финала? Камера несколько раз показывала, как вы сцепились. 
— Вообще ничего особенного. Сцепились — и все. Идет борьба, финал. Потом обнялись, я его поздравил. Все нормально. Куликов и его пара всегда играли против моего звена. Мы постоянно сталкивались, много единоборств, много возни.

— С точки зрения силовой борьбы — в финале ее было больше, чем в предыдущих раундах?
— Зависело от игры. В плей-офф это все больше и иначе. Но финал не особо выделялся именно по силовой борьбе. Ее было много, но в рамках того, что ожидаешь от плей-офф. Не было ничего, чего нельзя было бы преодолеть. Все в порядке. Самое неприятное — это когда после поражения по телевизору везде крутят хайлайты нашей игры. Ужасно на это смотреть. «Можно, пожалуйста, выключить телевизор?»

— Как болельщики в Эдмонтоне ведут себя после финала?
— Все тихо. Мы старались сделать так, чтобы нас никто не видел, никто не дергал. Это была среда и четверг. Если бы пятница или выходные, возможно, было бы по-другому. Но пока все спокойно. Все расстроены, все разбиты. Даже на улицах никого нет.

— Что писали в соцсетях?
— Я выложил пост, пришло много комментариев, слов поддержки. Уведомления приходят — все видно. Конечно, это здорово. Канадский рынок — он совсем другой. Видна разницу между Флоридой и Эдмонтоном. Ничего не прибьет канадский рынок. Тут люди болеют, переживают, ругают, радуются. Этот финал — опыт, который ничем не заменишь. Это событие — и для меня, и для моей семьи. Родители прилетели, брат приехал. Ему 14 лет. Первый раз видел, как я играю в НХЛ. Я провел его в раздевалку, он сфоткался с Макдэвидом. Думаю, для него это может стать хорошим импульсом. Как в становлении хоккеиста. Он будет понимать, к чему надо стремиться.

Я уже пару раз говорил Хаймону, его же семье принадлежит клуб OHL, может через пару лет они задрафтуют брата. Тот сказал: «Да вообще без проблем». В четверг у нас было командное мероприятие, мы были с братом, там тоже поболтали с Хайманом.

— Потеря Хаймана и не совсем здоровый Экхольм стали ключевыми факторами поражения в финале?
— Сейчас я скажу, что да. Нам не хватило Хаймона. Не хватило нужных голов. Но тогда, когда он получил травму, это нас, наоборот, объединило. Мы думали: надо пройти через это. У нас Нюджент-Хопкинс со сломанной рукой играл. Сейчас понимаю, что Хайман очень нужен был нашей команде.

«Даже представить не мог, что люди из одной страны так могут общаться»

— Если говорить в целом про сезон «Эдмонтона», есть ощущение, что команда играла нестабильно. Вы говорили об этом еще в интервью зимой в Лос-Анджелесе. С чем это было связано?
— Мы действительно не были стабильны. Но задачей на сезон было одно — выйти в плей-офф. Неважно откуда — дома, на выезде. Все устали. Финал в том году, позднее завершение сезона, короткий отпуск. Все это влияло. А потом начался плей-офф. 0–2 против «Лос-Анджелеса» — и при этом в раздевалке все были спокойны. Все говорили: «Надо просто выиграть одну игру, и мы полетим». Так и вышло.

Как я вижу, на следующий сезон команде нужно хорошо отдохнуть, особенно лидерам. Пусть вообще ничего не делают летом, насколько возможно — просто подойти свежими. Сделать плей-офф. Потому что плей-офф — это совсем другая история. В этом году мы могли вылететь в первом раунде. Если бы «Лос-Анджелес» не взял запрос в третьей игре, совершенно глупый, непонятно, как бы все сложилось. Может быть, было бы 0-3 в серии, а там уже очень тяжело вытащить. Тем более у «Кингз». А так они допустили ошибки, и мы с того момента полетели. В следующих двух раундах мы проиграли два матча, и это мы сами подарили эти победы сопернику. В остальных же все было в нашу пользу, даже когда выходили на овертаймы, я знал, что у нас будет момент, и мы выиграем. Плюс овертаймов в том, что меняешься воротами, у нас всегда были хорошими вторые периоды.

— Когда в первом раунде было 0–2 против «Лос-Анджелеса», вы нервничали?
— Я — да. Но я смотрел вокруг, и никто даже слова не сказал. Все были спокойны, как удавы. Реально была уверенность. Когда сравняли 2–2 и поехали на пятую игру в Лос-Анджелес — все, мы поехали с отличным настроением. Выиграли и уже поехали домой. Команда завелась, полетела. Это все чувствовалось.

— Вы внутри команды уже смеетесь над тем, что выбиваете «Лос-Анджелес» четыре года подряд?
— Нет. Такого не было. Тем более в этом году они играли хорошо. Я вообще не хотел играть против них. По сезону было тяжело против «Кингз». У них хорошая оборонительная структура, вязкие защитники. Я бы лучше выбрал кого-то другого — «Вегас», например. Но не «Лос-Анджелес». Победа над ними — это заслуга команды. Просто у нас класс игроков выше. До финала серия с «Кингз» для меня была самой тяжелой. И не только для меня, для остальных тоже.

— В одном из матчей вы ударили Андрея Кузьменко клюшкой по колену. Расскажите, что это было.
— Мы проигрывали тогда. Я до этого еще Байфилда ударил. Просто надо было закинуть удочку. Судьи сразу свистнули, сказали: «Все, уходи». Я понимал, что делаю. Я видел, кто едет, и понимал, зачем это. Просто чтобы соперники тоже понимали: русский русского тоже может задеть. Все это — психология. Это все может остаться в голове. Вы бы видели, как Капанен с финнами ругался из «Флориды». Я даже представить не мог, что люди из одной страны так могут общаться. У меня не получилось бы вести такой dirty talk, из уважения, из воспитания. Но плей-офф делает из людей другие версии себя. На два месяца ты становишься другим — лучшей версией себя, можно сказать. Ты не думаешь, кто против тебя: русский, финн — все равно. Главное — выиграть.

— А финны между собой говорили по-фински?
— Да, конечно. Но я в жизни такого не слышал. Я не знаю финский, но даже по интонации — как будто бы уже за гранью. Я не представляю, чтобы я так разговаривал с кем-то. Ни по-английски, ни тем более по-русски.

«Пока у нас есть эти двое— все будет крутиться вокруг них. Пока не выиграем — не остановимся»

— После серии с «Лос-Анджелесом» у вас были «Вегас» и «Даллас» — команды, которые называли претендентами на Кубок. Но вы прошли их визуально довольно легко. В чем был секрет? В характере?
— Я бы выбрал играть против «Далласа» и «Вегаса», чем против «Лос-Анджелеса» — первые две команды играют в атаку, с позицией силы. Мне это ближе. Я знал, что у нас будут моменты. Всегда любил играть против «Вегаса» и «Далласа». Игра туда-сюда, кто больше забьет. Это лучше, чем то, что навязала «Флорида» — забросы, борьба, терпение. Кто кого перетерпит. Они нас просто перетерпели и воспользовались нашими ошибками. «Лос-Анджелес» тоже навязывает вязкий, нудный хоккей. У них хорошая средняя зона, они делают игру скучнее, но это приносит результат. Серия с ними для меня — одна из самых тяжелых. Игра как будто бы длилась день. А вот с «Далласом» и «Вегасом» — это хоккей. Кто больше забьет. И у нас, и у них есть исполнители.

— При этом в плей-офф вы регулярно плохо начинали. Тренеры пытались решить проблему с первыми пропущенными шайбами?
— Конечно, об этом говорили. Но если честно, не могу объяснить, почему так происходило. Как будто бы нужно было, чтобы нам обухом по башке дали. Потом уже вспоминали, что у нас лучшие игроки в команде, и мы можем играть. Но я ничего такого не вижу в наших камбэках, потому что у нас такие ребята, которые могут делать все что угодно на льду. Можно сказать, что в нужный момент нам камбэков не хватило. Но какие-то камбэки нас вытащили и довели до финала.

Мне самому не нравилось вести 3:0 в первом периоде. Потому что когда ты уже забил три за 10 минут — тебе еще 50 играть. Это тоже непросто. Конечно, мы должны лучше начинать.

— Кто из игроков выступал в перерывах, когда надо было отыгрываться?
— Перри однажды сказал, в четвертом матче финала. В остальном все было спокойно, без паники. Не как в сериале «Амазон», где была драма. Все более-менее уверены были друг в друге. Все высказывались. Даже те, кто не в первых ролях, говорили свое слово в раздевалке. Это здорово.

— Вы сказали про Перри. Пять проигранных финалов за шесть лет…
— Да. Его спасает только то, что он выиграл в 2007 году. Мне очень обидно за него. Пять финалов — и не один выигранный. Но, может быть, нужно сыграть шестой, чтобы выиграть. Пока у нас такие люди, как он, в команде — у нас есть шанс. Я это понял из разговоров с тренерами, с менеджментом. Пока у нас есть эти двое (Макдэвид и Драйзайтль – прим. ред.) — все будет крутиться вокруг них. Пока не выиграем — не остановимся. В один день это случится. Я уверен. Это не история, где легендарные игроки выступают в плохой команде. Мы стабильно играем в плей-офф. Два финала за два года — это не просто так.

— Вы упомянули сериал. В этом сезоне за вами снова следила съемочная группа?
— Да, они продолжали снимать. В плей-офф были микрофоны, постоянно камеры везде. Посмотрим, как это будет выглядеть. Это интересно. Ты не замечаешь этого в моменте. Просто живешь своей жизнью. А потом видишь это на экране. Посмотрим, кто будет героем. Пока не знаю. Может, уже решили — просто мне не сказали.

«В следующем сезоне хочу сделать командный ужин в русском ресторане»

— Вы большую часть сезона играли в одном звене с Драйзайтлем. Было видео, где он на тренировке показывает подкидку, а вы его повторяете. За ним вообще сложно что-то повторить?
— Конечно, сложно. Но у нас хорошие дружеские отношения, мы общаемся. Я часто подходил, спрашивал. Я у него спрашивал про бэкхенд. У него, к примеру, клюшка с крюком, похожим на удочку — крюк длинный, тонкий. Я пытался понять, как он делает бэкхэнд. Это требует времени. Но он и Макдэвид — максимально открыты. Они заботились обо мне, помогали мне, моей жене. За это я им очень благодарен. Я не могу даже просить о чем-то большем. Повторять за Леоном тяжело — но это то, к чему надо стремиться. Есть время, есть пространство для роста.

— Драйзайтель и Макдэвид в плей-офф выходили почти через смену. Как они это выдерживали?
— Я сам удивлялся. Я выхожу, играю 10 минут — и дико уставший после игры. А они по 25, по 30 минут. Но он большие мастера, очень заботятся о своем теле. Лишний раз отдохнут, пропустят лед. У них все выверено, поэтому выдерживают такие нагрузки. Большие молодцы.

— Вы выкладывали фото из русского ресторана с одноклубниками. Как им наша кухня?
— Это был, наверное, лучший день сезона. И это не только мое мнение. Мы были в Нью-Йорке, у нас был выходной. Я давно хотел сводить кого-нибудь, но боялся — вдруг не понравится. Закинул Леону идею за две недели до нашей поездки в Нью-Йорк — он сразу: «Конечно, бронируй». Пригласил еще пару человек. У нас за столом были русский, немец, канадец, финн — как в анекдоте. Назвали чат Four Nations — тогда еще как раз турнир Четырех наций недавно закончился. И все ребята очень ждали нашего похода в ресторан, потому что для них это что-то новое, обычно же все ходят в стейк-хаусы или в итальянский. Я даже начал переживать, вдруг им не зайдет.

Я заказал оливье, селедку под шубой. Шуба не всем зашла — ну, с первого раза мало кому заходит. Надо второй раз сходить. Но в целом всем очень понравилось. Об этом все говорили. Настолько, что на следующий день главный тренер подошел: «Что за ресторан? Хочу сходить». И тренерский штаб тоже сходил. Это было событие. Если все будет нормально, в следующем сезоне хочу сделать там командный ужин. Единственное, за что переживаю — чтобы никому плохо не стало. Все-таки еда непривычная. Но в этот раз всем зашло. Мы ели борщ с салом — и ребята до сих пор это вспоминают. Даже Пикар говорил: «Когда пойдем в МариVanna?» Так что думаю, сделаем традицией.

— А что больше всего понравилось из еды? Я видела фотографии — хинкали, хачапури...
— Да, были хинкали, хачапури по-аджарски — всем очень понравилось. Там такая кухня, ближе к восточноевропейской: российская, грузинская, армянская. Борщ, конечно, был в приоритете. Я старался заказывать всего понемногу, чтобы просто попробовать. Не так, что каждому по блюду, а чтобы все стояло на столе и можно было делиться.

— Атмосфера тоже понравилась?
— Да, да. Там даже «Иронию судьбы» показывали. Сидим, за нашим столом по телевизору — сцена из фильма. Они спрашивают: «А что это?» Я им объясняю: «Это наш фильм на Новый год, у нас каждый год его показывают. Там человек напился, проснулся в другом городе». Говорят: «Классная история».

Русская музыка, официанты русские, посетители разговаривают на русском — я себя чувствовал, как дома. И ребята увидели меня таким, каким не видели раньше. Я по-русски общаюсь, быстро, живо — они говорят: «Мы тебя таким еще не видели. Ты никогда так быстро не говорил». Начали спрашивать, что попробовать, я наливки заказывал — со вкусами. Говорю: «Это как крем-сода, клюква, вишня. Попробуйте. А то все в своих стейкхаусах соду пьете — хоть что-то новое попробуйте».

— А у Драйзайтля отец ведь из Чехии? Он какие-то русские слова понимает?
— Да, да, он тренер. Приезжал на финал, я с ним познакомился. Он сам говорит: «Я в Чехии вырос, с русскими играл, немного понимаю». И реально, несколько слов по-русски знает. Мой брат вчера что-то ему сказал — он ответил. Понимает. Разговор поддержать может.

— И вот если подводить итог: что этот сезон для вас значит? Перевернулась ваша карьера за этот год?
— Этот сезон — шаг вперед. Для меня главное было провести полный сезон в НХЛ — и я это сделал. Потом, конечно, аппетит приходит во время еды: хочется играть больше, забивать больше. Но я сыграл все матчи, играл важную роль. И я бы хотел остаться здесь как можно дольше. Я вчера на собрании так и сказал. Это хороший сезон, он дал мне опыт, дал мне понимание, что я могу быть нужным, могу помогать. Есть ощущение недосказанности, потому что мы не выиграли. Я, честно, был уверен, что что-то в этом году случится. Я не думал, что мы проиграем. Но все равно — это шаг. Теперь есть фундамент, на котором можно строить дальше.

Источник: ВсеПроСпорт